Все проходит, и это пройдет
Это рассказ. Просто зарисовка, которые я иногда, под настроение пишу. Без сериальных пейрингов и героев. Просто про жизнь. На этот раз про Музыкантов и Музу.
читать дальше***
Когда он резко выдыхает и делает первый шаг из-за кулис на сцене взметается сноп желтых искр, освещая все вокруг. Толпа на стадионе замирает на секунду, а затем привычно взрывается оглушительным визгом. Так продолжается уже три года, и ему это нравится.
Нет, не так. Для него рев тысяч возбужденных глоток – это наркотик. Забористый, проникающий в кровь. Он живет ради этого, удовлетворяя собственное эго женскими криками, возбужденным воем, хором голосов, поющих песню за него. Он настолько жадно хотел славы, что никак не может до конца насытиться ею. А может, и не сможет никогда.
Он стоит, раскинув руки, с закрытыми глазами, и просто слушает, позволяя им бесноваться. Напитывается их животными эмоциями до отказа, до тех пор, пока не чувствует знакомую дрожь предвкушения, пробегающую по телу. За спиной взрываются и гаснут фейерверки, барабанщик и басист выдают соло, привлекая в себе некоторую долю внимания.
Наконец он слегка кивает головой, и резко дергает с плеч куртку, швыряя ее через плечо. Через секунду стадион взрывается от первых гитарных аккордов, которые выдает его собственная гитара. Многократно усиленные динамиками звуки словно проникают под кожу, заставляя фанатов кричать еще громче, доходя до экстаза.
…Меняя прямо на сцене промокшую от пота футболку, он намеренно поворачивается спиной к залу, потягиваясь всем телом, словно большая сытая кошка, зная, что экраны по бокам сцены отразят каждое его движение. Визг возрастает до такой степени, что не спасают крохотные незаметные наушники, призванные сглаживать слишком громкие звуки. Однако этот разворот был нужен не только для фанатов: поперек груди все еще видна красная полоска шрама, и он не хочет, чтобы ее видели чужие люди.
Переодевшись, он разворачивается к залу, хватает воду и жадно пьет, не обращая внимания на брызги вокруг, а затем швыряет полупустую бутылку куда-то в угол сцены. Бросившуюся за ней девчонку тут же подхватывают под руки охранники.
…он почти кричит в микрофон, иногда не попадая в ноты – но эта песня у него самая любимая, да и на фоне окружающего грохота фальшь слабо заметна:
«Ты будешь со мной, слышишь?
В конце концов ты будешь со мной!»
Нежные девичьи голоса плывут над стадионам, повторяя припев за ним. Каждая из них мечтает, что эта песня – о ней, это о любви к ней солист кричит так яростно, с таким надрывом, с таким отчаяньем. В конце обязательно будет встреча, и поцелуи, и секс. Без секса – никак, естественно.
На середине второго куплета он неожиданно распахивает глаза, и словно сканируя своим взглядом народ, медленно осматривает стадион. На лице неожиданно появляется тоскливое выражение. Впрочем, оно подходит под текст и никто не замечает изменения настроения солиста. Девушка-напарник уже стоит рядом и вопросительно глядит на него, ожидая условного знака.
Он устало кивает и уходит в глубину сцены, отдавая ее на растерзание бушующим фанатам. Садится на пол рядом с басистом и закрывает лицо руками. Ему наплевать на экраны. Со стороны кажется, что парень тщательно отыгрывает созданный для песни образ мученика.
Песня заканчивается. Девушка кланяется залу, срывая аплодисменты, а потом оборачивается и взмахом руки приглашает его снова выйти на авансцену. Однако он медлит, до тех пор, пока не получает невидимый, но ощутимый пинок в спину от подошедшего басиста. Только тогда он тяжело поднимается на ноги и идет за своей долей восторга.
…Отыграв на бис пару песен, группа выстраивается в линию, в последний раз благодарит слушателей и убегает за кулисы. Он уходит, как обычно, первым, не обращая в этот раз особого внимания на протянутые с автографами руки и крики-признания в любви. Уже почти около кулис в спину ему летит плюшевый медвежонок, метко брошенный кем-то, и он, смеясь, поднимает звереныша и машет игрушечной лапой зрителям.
- В просторной гримерке, переоборудованной по случаю концерта под нужды музыкантов, торопливо переодевается Крис. Картер сушит мокрую голову полотенцем. Кит с удивлением смотрит на разбитую в кровь подушечку указательного пальца.
- Да чтоб я в следующий раз так бил по стрункам, мать твою! Кровавая игра какая-то!
Заметив его, Кит бросает рассматривать палец и, подойдя, жестко хватает за плечи.
- Выйдите-ка на минутку, ребята, у нас тут разговор небольшой. Пожалуйста. Покурите там.
Голос спокоен, но непреклонен. Клавишник торопливо накидывает на себя куртку, барабанщик швыряет полотенце на пол и закатывает глаза. Но на этот раз они хотя бы молчат. Уходя, Крис громко хлопает дверью.
- Совсем охренел? Че, заснул там сегодня? Ты не много ли себе позволяешь?
Следует небольшой, но провокационный толчок в грудь. Кевин покачивается и смотрит прямо Крису в глаза.
- Иди в задницу.
- Я-то пойду. Ты только в следующий раз слова не забудь. Или прямо на сцене слезу не пусти, придурок.
От затравленного взгляда Крис внезапно осекается и меняет направление беседы.
- Слушай, ну… Если ты хочешь поговорить… Просто, я не знаю, ты сам скажи, если надо.
Кевин досадливо машет рукой, освобождаясь от захвата, и берет со столика бутылку виски, делая глоток прямо из горла. Хочется напиться в хлам, но для этого нужно еще добраться до гостиницы и попасть в собственный номер, желательно с наименьшей тратой времени, как-то минуя назойливых фанаток. Улыбаться и делать счастливый вид сегодня нет сил.
…Попав в номер, первым делом он заказывает выпивку и пиццу. Дождавшись заказ, закрывает дверь, выключает свет и вырывает из розетки телефон. Выключает все мобильники кроме одного. Дрожащими от волнения пальцами нажимает нужные клавиши.
- Приемная мистера Гимпси, - приветливый женский голос в трубке Кевина уже заранее раздражает.
- Где он? Это Кевин Роджерс.
- Доктор Гимпси совершает обход, мистер Роджерс. - голос немедленно становится приторно-сладким, почти возбуждающим. Кевина это бесит, – но он просил Вам передать, что пока изменений нет. Все стабильно.
Пару секунд Кевин молчит, выдыхая через нос.
- Окей, - говорит он. – Передайте ему, что я звонил и интересовался. И позвоню завтра, где-то ближе к вечеру. Он сможет найти для меня время?
- Не могу обещать насчет звонка, мистер Роджерс, но я передам Вашу просьбу.
- Замечательно. Всего доброго. – он нажимает кнопку отбоя и выключает последний мобильник. Затем делает большой глоток виски и, подойдя к окну, задергивает поплотнее шторы на окнах, не обращая внимания на настойчивый стук в дверь.
2 часа ночи. Он спит прямо в одежде поперек не разобранной кровати; на полу – коробка с обкусанной пиццей и пустая бутылка. Спит настолько крепко, что не слышит яростных ударов кованых ботинок по входной двери, пьяной ругани в холле, поворачивающегося в замке ключа и наконец, возмущенного возгласа Кита.
- Ну что за мудак-то, а? Ну хотя бы телефон включил!
Кит внезапно поворачивается и вырывает мобильник из рук администратора гостиницы. Бросает на пол, намереваясь растоптать ногами.
- Ты еще посмей тут фотографии сделать, папарацци доморощенный нашелся!
- Мистер Хэлли, я всего лишь звонил горничной, чтобы она не забыла с утра убрать номер…
- Ладно… извини. Не забудет она, пойдем отсюда.
Дверь закрывают с внешней стороны, ключ снова поворачивается в замке.
Кевин продолжает спать.
Спустя неделю, после очередного концерта и банкета в их честь в ресторане Кит ловит Кевина, неловко хватая его за плечо, видя, как тот нетвердыми шагами устремляется к выходу.
- Я вот, между прочим, тебе сам давно хотел сказать… Только не здесь, конечно.
Кевин резко разворачивается и фокусирует на переносице друга мутный взгляд.
- Поехали, поговорим.
Кит хватает со столика недопитую бутылку коньяка и машет на прощание остальной компании «Хей, братья, мы уже – пас. Продолжение потом, всем до скорого». Вслед несется «Не забудьте про презервативы». Кевин оглядывается, выдавая ироничную усмешку.
В машине по дороге в гостиницу оба говорят о каких-то пустяках типа назойливых фанатов, методично продолжая надираться спиртным. Идут в номер басиста – он ближе от лифта. Тщательно зарывают дверь, проверяя несколько раз.
- Ты реально думаешь, что вот тебе одному плохо, да? – тихо говорит Кит, садясь на край кровати. – Мы вообще-то вместе ехали. Я тоже виноват.
Кевин стоит рядом, засунув руки за пояс джинсов, глядя в сторону.
- За рулем был я.
- Неважно кто был за рулем. Не ты виновник аварии. И не мог ты вывернуть. Понял?! – Кит неожиданно вскакивает и начинает кричать. – Ты. Не мог. Вывернуть. А Кейт… Сама была. Не пристегнута. Она никогда не пристегивалась, и ты это знаешь! Заебал уже себя винить!
Он бессилия он топает ногой и швыряет опустевшую бутылку прямо в репродукцию автопортрета Э.Уорхола на стене. Попадает ровно посередине, пробивая стекло и правый глаз Энди.
Кевин медленно поворачивает голову.
- На фиг ты его с собой везде возишь?
- А то ты не знаешь, что его Кейт подарила.
Кевин злобно смотрит другу прямо в глаза, поджав губы. Кит выдерживает взгляд не мигая, потом отходит и снова садится на кровать, сцепляя пальцы рук перед собой. Выжидательно глядит на Кевина снизу вверх.
Долгое молчание. Наконец Кевин садится рядом. Опускает голову и глядит в пол.
- Ты ей хотя бы сказал, - тихо говорит он. – Она хотя бы знала.
Кит вздыхает
- А ты не сказал что ли?
Кевин качает головой. Не успел. Хотел сказать потом, когда вернутся в город, когда рядом не будет Кита. Но не успел.
- Ну и дурак! – с чувством отвечает друг. И потом добавляет – Зато у меня шансов нет. А у тебя есть.
Кевин усмехается.
- Ты сам в это веришь? Пять месяцев прошло.
Кит отводит взгляд. Слегка, почти незаметно пожимает плечами.
- Может, на фиг это все, а? – тоскливо произносит Кевин. – Я устал. И вообще…
Кит просто не может долго сидеть на одном месте, поэтому снова подскакивает и начинает ходить по комнате.
- Ерунду не говори. Что, деньги есть - платить неустойку? У нас контракт на пять лет. Потом делай что хочешь, а пока будь добр.
- Я не буду больше «С тобой» петь, - медленно говорит Кевин, но видя удивленный взгляд друга, исправляется. – Пока не буду. Не хочу. Джулии завтра скажу.
- Ты что себя ведешь как баба?
- Не буду – сказал! Закрыли тему. Заменим ее на «Письмо в прошлое».
Кит отмахивается от слов друга. Подходит к прислоненной к стене гитаре, берет ее с собой, начиная перебирать струны.
- Знаешь, я тут слова набрасывал слегка пару дней назад… - вдруг говорит Кевин. – Так, ничего особенного… Даже не совсем про Кейт. Только там в миноре надо, в любом случае.
Кит кивает, продолжая наигрывать какой-то мотивчик.
- Неси, посмотрим.
читать дальше***
Когда он резко выдыхает и делает первый шаг из-за кулис на сцене взметается сноп желтых искр, освещая все вокруг. Толпа на стадионе замирает на секунду, а затем привычно взрывается оглушительным визгом. Так продолжается уже три года, и ему это нравится.
Нет, не так. Для него рев тысяч возбужденных глоток – это наркотик. Забористый, проникающий в кровь. Он живет ради этого, удовлетворяя собственное эго женскими криками, возбужденным воем, хором голосов, поющих песню за него. Он настолько жадно хотел славы, что никак не может до конца насытиться ею. А может, и не сможет никогда.
Он стоит, раскинув руки, с закрытыми глазами, и просто слушает, позволяя им бесноваться. Напитывается их животными эмоциями до отказа, до тех пор, пока не чувствует знакомую дрожь предвкушения, пробегающую по телу. За спиной взрываются и гаснут фейерверки, барабанщик и басист выдают соло, привлекая в себе некоторую долю внимания.
Наконец он слегка кивает головой, и резко дергает с плеч куртку, швыряя ее через плечо. Через секунду стадион взрывается от первых гитарных аккордов, которые выдает его собственная гитара. Многократно усиленные динамиками звуки словно проникают под кожу, заставляя фанатов кричать еще громче, доходя до экстаза.
…Меняя прямо на сцене промокшую от пота футболку, он намеренно поворачивается спиной к залу, потягиваясь всем телом, словно большая сытая кошка, зная, что экраны по бокам сцены отразят каждое его движение. Визг возрастает до такой степени, что не спасают крохотные незаметные наушники, призванные сглаживать слишком громкие звуки. Однако этот разворот был нужен не только для фанатов: поперек груди все еще видна красная полоска шрама, и он не хочет, чтобы ее видели чужие люди.
Переодевшись, он разворачивается к залу, хватает воду и жадно пьет, не обращая внимания на брызги вокруг, а затем швыряет полупустую бутылку куда-то в угол сцены. Бросившуюся за ней девчонку тут же подхватывают под руки охранники.
…он почти кричит в микрофон, иногда не попадая в ноты – но эта песня у него самая любимая, да и на фоне окружающего грохота фальшь слабо заметна:
«Ты будешь со мной, слышишь?
В конце концов ты будешь со мной!»
Нежные девичьи голоса плывут над стадионам, повторяя припев за ним. Каждая из них мечтает, что эта песня – о ней, это о любви к ней солист кричит так яростно, с таким надрывом, с таким отчаяньем. В конце обязательно будет встреча, и поцелуи, и секс. Без секса – никак, естественно.
На середине второго куплета он неожиданно распахивает глаза, и словно сканируя своим взглядом народ, медленно осматривает стадион. На лице неожиданно появляется тоскливое выражение. Впрочем, оно подходит под текст и никто не замечает изменения настроения солиста. Девушка-напарник уже стоит рядом и вопросительно глядит на него, ожидая условного знака.
Он устало кивает и уходит в глубину сцены, отдавая ее на растерзание бушующим фанатам. Садится на пол рядом с басистом и закрывает лицо руками. Ему наплевать на экраны. Со стороны кажется, что парень тщательно отыгрывает созданный для песни образ мученика.
Песня заканчивается. Девушка кланяется залу, срывая аплодисменты, а потом оборачивается и взмахом руки приглашает его снова выйти на авансцену. Однако он медлит, до тех пор, пока не получает невидимый, но ощутимый пинок в спину от подошедшего басиста. Только тогда он тяжело поднимается на ноги и идет за своей долей восторга.
…Отыграв на бис пару песен, группа выстраивается в линию, в последний раз благодарит слушателей и убегает за кулисы. Он уходит, как обычно, первым, не обращая в этот раз особого внимания на протянутые с автографами руки и крики-признания в любви. Уже почти около кулис в спину ему летит плюшевый медвежонок, метко брошенный кем-то, и он, смеясь, поднимает звереныша и машет игрушечной лапой зрителям.
- В просторной гримерке, переоборудованной по случаю концерта под нужды музыкантов, торопливо переодевается Крис. Картер сушит мокрую голову полотенцем. Кит с удивлением смотрит на разбитую в кровь подушечку указательного пальца.
- Да чтоб я в следующий раз так бил по стрункам, мать твою! Кровавая игра какая-то!
Заметив его, Кит бросает рассматривать палец и, подойдя, жестко хватает за плечи.
- Выйдите-ка на минутку, ребята, у нас тут разговор небольшой. Пожалуйста. Покурите там.
Голос спокоен, но непреклонен. Клавишник торопливо накидывает на себя куртку, барабанщик швыряет полотенце на пол и закатывает глаза. Но на этот раз они хотя бы молчат. Уходя, Крис громко хлопает дверью.
- Совсем охренел? Че, заснул там сегодня? Ты не много ли себе позволяешь?
Следует небольшой, но провокационный толчок в грудь. Кевин покачивается и смотрит прямо Крису в глаза.
- Иди в задницу.
- Я-то пойду. Ты только в следующий раз слова не забудь. Или прямо на сцене слезу не пусти, придурок.
От затравленного взгляда Крис внезапно осекается и меняет направление беседы.
- Слушай, ну… Если ты хочешь поговорить… Просто, я не знаю, ты сам скажи, если надо.
Кевин досадливо машет рукой, освобождаясь от захвата, и берет со столика бутылку виски, делая глоток прямо из горла. Хочется напиться в хлам, но для этого нужно еще добраться до гостиницы и попасть в собственный номер, желательно с наименьшей тратой времени, как-то минуя назойливых фанаток. Улыбаться и делать счастливый вид сегодня нет сил.
…Попав в номер, первым делом он заказывает выпивку и пиццу. Дождавшись заказ, закрывает дверь, выключает свет и вырывает из розетки телефон. Выключает все мобильники кроме одного. Дрожащими от волнения пальцами нажимает нужные клавиши.
- Приемная мистера Гимпси, - приветливый женский голос в трубке Кевина уже заранее раздражает.
- Где он? Это Кевин Роджерс.
- Доктор Гимпси совершает обход, мистер Роджерс. - голос немедленно становится приторно-сладким, почти возбуждающим. Кевина это бесит, – но он просил Вам передать, что пока изменений нет. Все стабильно.
Пару секунд Кевин молчит, выдыхая через нос.
- Окей, - говорит он. – Передайте ему, что я звонил и интересовался. И позвоню завтра, где-то ближе к вечеру. Он сможет найти для меня время?
- Не могу обещать насчет звонка, мистер Роджерс, но я передам Вашу просьбу.
- Замечательно. Всего доброго. – он нажимает кнопку отбоя и выключает последний мобильник. Затем делает большой глоток виски и, подойдя к окну, задергивает поплотнее шторы на окнах, не обращая внимания на настойчивый стук в дверь.
2 часа ночи. Он спит прямо в одежде поперек не разобранной кровати; на полу – коробка с обкусанной пиццей и пустая бутылка. Спит настолько крепко, что не слышит яростных ударов кованых ботинок по входной двери, пьяной ругани в холле, поворачивающегося в замке ключа и наконец, возмущенного возгласа Кита.
- Ну что за мудак-то, а? Ну хотя бы телефон включил!
Кит внезапно поворачивается и вырывает мобильник из рук администратора гостиницы. Бросает на пол, намереваясь растоптать ногами.
- Ты еще посмей тут фотографии сделать, папарацци доморощенный нашелся!
- Мистер Хэлли, я всего лишь звонил горничной, чтобы она не забыла с утра убрать номер…
- Ладно… извини. Не забудет она, пойдем отсюда.
Дверь закрывают с внешней стороны, ключ снова поворачивается в замке.
Кевин продолжает спать.
Спустя неделю, после очередного концерта и банкета в их честь в ресторане Кит ловит Кевина, неловко хватая его за плечо, видя, как тот нетвердыми шагами устремляется к выходу.
- Я вот, между прочим, тебе сам давно хотел сказать… Только не здесь, конечно.
Кевин резко разворачивается и фокусирует на переносице друга мутный взгляд.
- Поехали, поговорим.
Кит хватает со столика недопитую бутылку коньяка и машет на прощание остальной компании «Хей, братья, мы уже – пас. Продолжение потом, всем до скорого». Вслед несется «Не забудьте про презервативы». Кевин оглядывается, выдавая ироничную усмешку.
В машине по дороге в гостиницу оба говорят о каких-то пустяках типа назойливых фанатов, методично продолжая надираться спиртным. Идут в номер басиста – он ближе от лифта. Тщательно зарывают дверь, проверяя несколько раз.
- Ты реально думаешь, что вот тебе одному плохо, да? – тихо говорит Кит, садясь на край кровати. – Мы вообще-то вместе ехали. Я тоже виноват.
Кевин стоит рядом, засунув руки за пояс джинсов, глядя в сторону.
- За рулем был я.
- Неважно кто был за рулем. Не ты виновник аварии. И не мог ты вывернуть. Понял?! – Кит неожиданно вскакивает и начинает кричать. – Ты. Не мог. Вывернуть. А Кейт… Сама была. Не пристегнута. Она никогда не пристегивалась, и ты это знаешь! Заебал уже себя винить!
Он бессилия он топает ногой и швыряет опустевшую бутылку прямо в репродукцию автопортрета Э.Уорхола на стене. Попадает ровно посередине, пробивая стекло и правый глаз Энди.
Кевин медленно поворачивает голову.
- На фиг ты его с собой везде возишь?
- А то ты не знаешь, что его Кейт подарила.
Кевин злобно смотрит другу прямо в глаза, поджав губы. Кит выдерживает взгляд не мигая, потом отходит и снова садится на кровать, сцепляя пальцы рук перед собой. Выжидательно глядит на Кевина снизу вверх.
Долгое молчание. Наконец Кевин садится рядом. Опускает голову и глядит в пол.
- Ты ей хотя бы сказал, - тихо говорит он. – Она хотя бы знала.
Кит вздыхает
- А ты не сказал что ли?
Кевин качает головой. Не успел. Хотел сказать потом, когда вернутся в город, когда рядом не будет Кита. Но не успел.
- Ну и дурак! – с чувством отвечает друг. И потом добавляет – Зато у меня шансов нет. А у тебя есть.
Кевин усмехается.
- Ты сам в это веришь? Пять месяцев прошло.
Кит отводит взгляд. Слегка, почти незаметно пожимает плечами.
- Может, на фиг это все, а? – тоскливо произносит Кевин. – Я устал. И вообще…
Кит просто не может долго сидеть на одном месте, поэтому снова подскакивает и начинает ходить по комнате.
- Ерунду не говори. Что, деньги есть - платить неустойку? У нас контракт на пять лет. Потом делай что хочешь, а пока будь добр.
- Я не буду больше «С тобой» петь, - медленно говорит Кевин, но видя удивленный взгляд друга, исправляется. – Пока не буду. Не хочу. Джулии завтра скажу.
- Ты что себя ведешь как баба?
- Не буду – сказал! Закрыли тему. Заменим ее на «Письмо в прошлое».
Кит отмахивается от слов друга. Подходит к прислоненной к стене гитаре, берет ее с собой, начиная перебирать струны.
- Знаешь, я тут слова набрасывал слегка пару дней назад… - вдруг говорит Кевин. – Так, ничего особенного… Даже не совсем про Кейт. Только там в миноре надо, в любом случае.
Кит кивает, продолжая наигрывать какой-то мотивчик.
- Неси, посмотрим.